В Кимрском краеведческом музее открылась историко-архивная выставка «В огне 37-го» (Из истории Большого террора в СССР, в том числе и в Калининской области). Экспозицию с документально оформленными стендами представила старший научный сотрудник Мемориального комплекса «Медное» Т.С. Карасева.
С Тамарой Сергеевной посетители Кимрского музея знакомы давно: она рассказывала жителям города о репрессиях в 1937-39 гг. в отношении сапожников-кустарей в Кимрском районе. Знакомила с биографиями ссыльных творческих гражданан СССР, сестер милосердия, которых вывозили в Кимры – за 101-й километр от столицы.
Мы знаем о большом терроре, который сопровождался репрессиями в СССР в 1937-39 гг., но Тамара Карасева поведала о том, что массовые репрессии в стране, в том числе и в Калининской области, начались в конце 1934 года, после убийства первого секретаря Ленинградского обкома ЦК ВКП (б) С.М. Кирова. В это же время вышло Постановление ЦИК и СНК СССР от 1 декабря 1934 года «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик по расследованию и рассмотрению дел о террористических организациях и террористических актах против работников Советской власти». Во всех областях страны стали формироваться «тройки» из секретаря партийного комитета, начальника управления НКВД и прокурора. Им вменялось обязанность без суда проводить акции не только против бывших кулаков, но вообще против всех «антисоветских элементов» и уголовников. 5 августа 1937 года все области получили разнарядку: сколько этих «элементов» следовало арестовать, сколько подвергнуть высшей мере наказания – расстрелу, сколько по второй категории – сослать в исправительно-трудовой лагерь на срок 8-10 лет. Чистки также коснулись партийных и комсомольских деятелей.
Читая список репрессированных в Тверской области, диву даешься тому, кого расстреливали. Священники якобы читали проповеди и призывали к свержению советской власти, этим же занимались бывшие кулаки и предатели-большевики. Но как могли организовать переворот в стране люди из далеких городов и глухих деревень? А ведь среди расстрелянных: уборщица вагонов, мастер по ремонту часов, колхозник, сапожник, портной, рыбак, овчинник, плотник, возчик, столяр, слесарь вагонного осмотра… У всех были семьи, у каждого свой работодатель, а в населенных пунктах «пригляд вели» члены партийных и комсомольских ячеек, представители НКВД и прокуратуры. Среди арестованных преобладали русские, но также были латыши, эстонцы, поляки, карелы, немцы и другие, всего более 18 национальностей.
Историк Л.М. Млечин в книге «КГБ. Председатели органов госбезопасности, рассекреченные судьбы» пишет: «…планировалось расстрелять 76 тысяч человек, в лагеря сослать около 200 тысяч. Однако в 1937 году арестовано 779,1 тысячи, в 1938 году арестовано 539,3 тысячи человек, всего за два года 1 млн. 372,4 тысячи, из которых 681,7 тысячи расстреляно, в том числе по приговору «троек» 631,9 тысячи.
Старший научный сотрудник Мемориала «Медное» Т.С. Карасева рассказала о том, что большинство тел расстрелянных вблизи столицы Калининской области вывозили в Медное. Места захоронения исследованы. Но не только советских граждан постигла участь быть репрессированными, много погибло поляков. Установлено, что на территории Мемориала захоронено свыше 5 тысяч советских граждан – жертв «Большого террора» 1937-1938 годов и свыше 6 тысяч польских граждан, расстрелянных весной 1940 года.
В экспозиции историко-архивной выставки «В огне 37-го» отражены судьбы людей разных национальностей, разных социальных групп и слоев населения Калининской области, в одночасье ставших «врагами народа».
Газета “Кимры Сегодня”
15.02.2019