Московский областной общественный фонд
историко-краеведческих исследований
и гуманитарных инициатив

Выяснять, кто и когда изобрел лотереи,— дело совершенно бессмысленное (один печатный источник утверждает, например, что первую лотерею провел Моисей, распределив по жребию землю между израильтянами). Однако известно, когда и где азартные игры вышли на государственный уровень.

В 1530 году Флорентийская республика провела мероприятие под названием De Lotto de Firenze, успех которого был столь впечатляющим, что европейские правительства одно за другим начали играть со своим населением на деньги. Такие игры не только пополняли государственную казну, но и служили хорошим развлечением для обывателей. То есть все были довольны. Эту идиллию чуть было не разрушил Людовик XIV, попытавшийся как-то присудить главный приз себе, а два других, поменьше,— супруге и наследнику престола. Всеобщее негодование было столь сильным, что “король-солнце” предпочел вернуть деньги и провести тираж еще раз.

Императрица начинает и проигрывает

На первых лотереях в России реализовывалось имущество несостоятельных должников. Вместо того чтобы продавать сомнительного качества предметы с аукциона, налаживали продажу билетов. Любимцу фортуны можно было всучить вещи, которые он никогда бы не приобрел за полную стоимость.

Прибрать такого рода развлечения к рукам попыталась Екатерина II, подписавшая в начале своего царствования указ о проведении лотереи, доход от которой должен был пойти на содержание раненых военнослужащих. Массовым это мероприятие назвать было никак нельзя, поскольку один билет стоил 11 рублей — это огромная по тем временам сумма.

Участвовать в такой крупной игре могла лишь “чистая публика”. Поэтому, согласно сенатскому указу, “где оная лотерея разыгрываема будет… солдат, матросов, драгун, фабричных и всякого подлого народу, да и ливрейных служителей в те дома… не допускать и строго наблюдать, чтобы всемерно всякие беспорядки… предупреждены и отвращены были”. Кстати сказать, находящиеся в заграничном путешествии могли заказать лотерейные билеты через посольство, а текст на самих билетах печатался на русском, французском и немецком языках. Гарантом лотереи выступала сама императрица. На каждом билете имелся гриф: “Первая государственная лотерея в Санкт-Петербурге, учрежденная Высочайшим Ее Императорского Величества соизволением”.

Однако азарт оказался присущ не только представителям привилегированных сословий, на которые было рассчитано это мероприятие. Дело дошло до того, что полиция занялась отловом слуг, которые в поисках необходимой суммы грабили своих хозяев и наряжались в господское платье, чтобы сделать ставку. Ради покупки билетов многие закладывали имущество.

Самым необычным в затее Екатерины II было то, что в игре со своими подданными государство умудрилось продуться в пух и прах. По всей видимости, у организаторов игры были проблемы с арифметикой — как следствие, сумма, полученная в результате продажи билетов, оказалась меньшей, чем сумма выигрышей. Императрице пришлось выдать из государственной казны 45 тыс. рублей для того, чтобы, как говорится в ее указе, покончить с этим скучным и неприятным делом. Вскоре последовал указ, запрещающий проводить какие бы то ни было лотереи “без апробации высшего правительства”.

Императрица хорошо усвоила преподнесенный ей урок. На очередном ходатайстве о проведении лотереи с розыгрышем имущества банкрота императрица соизволила начертать грозную резолюцию: “Взыскивать долг казенный в силу законов, а впредь таковых лотерей не принимать и Нам о них не докладывать, как о вредных для общества выдумках”.

Нелюбовь к лотереям Екатерина сохранила до конца своих дней. Когда в 1771 году директор Генуэзской лотереи предложил свои услуги, чтобы организовать в России что-то подобное, ему ответили отказом, хотя безопасность российской казны гарантировали амстердамские банкиры, выделившие на эти цели 200 тыс. рублей. Выигрышные номера должны были вытягивать девушки-бесприданницы, получая за это 15 рублей на приданое. По сравнению с упомянутой выше лотереей, адресованной лишь весьма состоятельным игрокам, итальянский проект был более демократичным. Один билет стоил 10 рублей, однако его можно было купить в складчину. Так что попытать счастья могли люди с любым достатком. Но резолюция императрицы была категоричной: “Слава Богу, мы не в таком положении, чтобы для умножения дохода казны нашей несколькими сотнями тысяч рублей мы имели нужду народу давать поощрение к… мотовству и повод ко всем порокам, из того проистекающим, и для того откажите итальянским проектерам”.

Чтобы покончить с этим злом раз и навсегда, Екатерина выпустила особый указ “О запрещении разыгрывания лотереи в России и брать билеты в иностранных лотереях”. Посредством документа до сведения населения доводилось, что поскольку “таковые выдумки не только ни малой обществу пользы не приносят, а еще всегда бывают с ущербом собственных каждого интересов”, то пекущаяся о народном благосостоянии императрица приказывает, “чтобы во всей Российской Империи лотерей… никакого рода… без апробации… правительства не производилось”. Кроме того, российским подданным было запрещено участвовать в розыгрышах, производимых за границей. То же касалось и ввоза лотерейных билетов на территорию империи. \

В пользу бедных

В XIX веке выступать в защиту лотерей считалось дурным тоном. Принадлежащие к разным общественным течениям публицисты с редким единодушием сообщали своим читателям, что лотерея — это способ обогащения одних за счет других, в основе которого лежит не здравый смысл и не понятие справедливости, а слепой случай. Общественное мнение, как, впрочем, и государственные законы, относилось к лотереям куда менее терпимо, чем, например, к проституции. Проводить тиражи разрешали только благотворительным организациям, да и то лишь после того, как они докажут, что иного способа найти необходимые средства у них нет.

Для проведения каждого тиража было необходимо получать специальное разрешение — его выдавал либо губернатор, либо, когда речь шла об особо крупных розыгрышах, министр финансов. Количество инстанций и, соответственно, мечтающих о взятках чиновников было весьма значительным. Документы проверялись более чем придирчиво. Известны случаи, когда отказ получали благотворительные общества под ходатайствами которых стояли подписи членов царской семьи. Решающую роль здесь играла позиция местного начальства. Так, московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович, получив прошение Московского дамского благотворительно-тюремного комитета по поводу проведения лотереи на сумму 25 тыс. рублей, объяснил явившимся к нему на прием дамам, что он против лотерей вообще, а особенно на крупные суммы. Обжалованию губернаторский приговор не подлежал.

Неоднозначное отношение к лотереям сохранялось вплоть до революции. С одной стороны, государство всячески подчеркивало, что оно умывает руки и разрешает лотереи только в крайних случаях. С другой — доход все-таки шел на благотворительные цели, что придавало азартной игре характер гуманитарной акции. Сбор средств на такие цели традиционно проводился в дни церковных праздников или же во время постов. Именно поэтому распространение лотерейных билетов часто приурочивалось к Пасхе; розыгрыши проводились на Страстной или на Светлой неделе.

Складывалась парадоксальная ситуация: на Страстной неделе закрывались театры (различные увеселения на этот период запрещались), а азартная игра на деньги шла совершенно открыто. Само собой, это нравилось далеко не всем. “Правительство наше,— докладывал Николаю II министр внутренних дел Д. С. Сипягин,— неоднократно обращало внимание на крайне вредное их значение в народной жизни с нравственной и экономической точек зрения. Возбуждая страсти и порождая стремление к быстрой наживе без приложения к тому какого-либо труда, лотереи тем самым приучают население к азартной игре, отвлекают от производительной жизни и обогащают одних лиц за счет других… Таким образом, лотереи находятся в полном противоречии с правильными устоями общественной жизни и могут оказывать весьма невыгодное и даже опасное влияние на народную жизнь”. И все же усилия противников лотерей не приносили особо заметных результатов, поскольку такой способ добывания денег на социальные программы был очень удобным.

В исключительных случаях счастливые билетики выпускало и само государство. Например, в 1892 году были проведены две государственные лотереи в пользу пострадавших от неурожая. Нужно сказать, что таким образом удалось собрать довольно много денег: из 12 млн рублей, вырученных от продажи билетов, на выигрыши пошло лишь 2,4 млн. Аналогичную лотерею, на этот раз — в пользу пострадавших от военных действий, государство провело в 1914 году. Тогда билетов продали на 10 млн рублей, а в качестве выигрышей выдали 1,5 млн.

Танки добровольного общества

Карл Маркс вроде бы ничего не писал о лотереях, но для большевиков все было и так понятно: азартные игры должны исчезнуть, поскольку при коммунизме не будет денег, а следовательно, и игры на деньги. Советское правительство не стало дожидаться не только построения коммунизма, но даже и победы всемирной революции. Оно без лишних разговоров отказало Союзу георгиевских кавалеров, который намеревался организовать лотерею в пользу раненых, и, кроме того, поручило Комиссариату финансов разработать проект декрета о запрещении лотерей. В декабре 1918 года лотереи были запрещены, как казалось, полностью и окончательно. Однако их экономическая целесообразность очень быстро заставила народных комиссаров пойти на попятную, и вскоре появились лотерейные билеты с советской символикой.

В 1921 году была проведена всероссийская лотерея, доходы от которой пошли на помощь голодающим. Первые большевистские лотереи поразительно похожи на дореволюционные. Государство делало вид, что оно в играх не участвует, а лишь дает разрешения на проведение тиражей. Однако получавшие эти разрешения добровольные общества были, как говорят теперь, аффилированы с государством. Действительно, едва ли можно считать общественной организацию, выделившую средства на постройку 35 боевых самолетов и 30 танков. Речь идет об Осоавиахиме, а средства были получены от продажи лотерейных билетов. Не стоит говорить о независимости и других советских лотерейщиков — Деткомиссии при ВЦИКе, Автодоре, Осводе и Обществе красного креста и красного полумесяца.

Превратившись в один из способов выкачивания денег на нужды государства, лотереи, естественно, не могли подвергаться каким бы то ни было нападкам. В советское время уже не печатали книг, доказывающих, что проведение лотерей опасно для общественной нравственности. О том, что торговля счастливыми билетиками является азартной игрой, не вспоминал никто. Официальные издания любили повторять, что в отличие от царских лотерей, перекладывающих тяготы голода и войны на плечи трудящихся, советские лотереи проводятся для укрепления отдельных участков социалистического строительства при добровольном участии народных масс.

Выигрыш нашел героя

Негосударственный характер советских лотерей сводился к тому, что распространители билетов и организаторы тиражей не получали зарплаты, работая на общественных началах. Содержание штатных сотрудников лотерей было категорически запрещено. Правда, для премирования активистов выделялись небольшие суммы.

Общественные распространители были обязаны реализовать среди трудящихся определенное количество билетов. При этом инструкции, которыми должны были руководствоваться лотерейщики-добровольцы, всячески подчеркивали, что главной задачей всего мероприятия является не получение денег, а патриотическое воспитание населения. “Работа по реализации 4-й лотереи Автодора,— читаем в одной из инструкций,— ни в коем случае не должна превратиться в погоню за рублем. Путь голой рекламы лотереи, коммерческий подход к ней неизбежно приведет к забвению политических задач Общества. Поэтому он должен быть решительно осужден.” Такого рода документы сообщали, что проведение лотерей привлекает в ряды общественных организаций новых членов, что продажа билетов — это просветительский поход активистов-общественников в массы, поэтому необходимо, “провести в дни реализации лотереи широкую агитационную и разъяснительную работу о задачах укрепления обороноспособности нашей родины, о международном положении”.

Надо сказать, что организаторы лотерей так увлекались агитацией за советскую власть, что порой забывали объяснить покупателям билетов, что по ним можно выиграть. Поэтому многие считали, что, приобретая билет, они таким образом платят некий налог, а не делают ставки в азартной игре. Желающих заглянуть в таблицы выигрышей было немного. Весной 1933 года правление Осоавиахима вдруг обнаружило, что граждане забрали лишь 8% выигрышей по тиражу, проведенному четыре месяца назад. Превращать азартную игру в простое изъятие денег у населения никто не собирался (для этого существовали государственные займы), и добровольные общества стали буквально бегать за обладателями счастливых билетов, умоляя их забрать выигрыши. Так, например, в мае 1933 года Осоавиахиму пришлось объявить месячник по оплате выигрышей 6-й всесоюзной лотереи. На распространивших билеты активистов теперь была возложена обязанность самим проверить, не выиграл ли кто-нибудь из их подопечных, а затем брать счастливца за руку и вести его в сберкассу за выигрышем. “Если ячейки и совет Осоавиахима,— наказывала инструкция,— при раздаче билетов записали разряды, серии и номера полученных из района билетов, они должны немедленно сверить эти записи с таблицей выигрышей, выявить выигрыши, павшие на записанные билеты, широко оповестить о выигравших номерах всех держателей билетов… и добиться, чтобы все выигравшие получили свои выигрыши”.

Необходимо отметить, что сами выигрыши были весьма специфическими. Трудно сказать, насколько счастлив был крестьянин, узнавший, что теперь он может пролететь на аэроплане над Москвой. Да и деньги в условиях постоянного товарного голода не для всех были столь уж желанным призом. Куда более значимыми оказывались вещевые выигрыши — одежда, будильники, футбольные мячи, велосипеды. Эти предметы представляли куда большую ценность, чем деньги, за которые их можно было купить лишь теоретически.

Постепенно акцент в пропаганде лотерей сместился в сторону материального интереса, возможности быстрого и легкого обогащения. Газеты постоянно публиковали трогательные истории о слесарях и уборщицах, которые, вот, купили билет и теперь переезжают в новую квартиру. Принудительное распространение билетов не приветствовалось, поскольку такими методами размещали облигации государственных займов. Билеты должны были покупать из желания выиграть — как и положено в азартной игре. Уловка сработала, и лотереи с успехом проводились даже во время войны.

На благо государства

После второй мировой войны лотереи, проводимые добровольными обществами, стали совершенно официально отчислять часть своих доходов в государственный бюджет. Например, наследник Осоавиахима ДОСААФ с 1968 года ежегодно проводил лотереи на сумму 80 млн рублей, из которых 50% расходовалось на оплату выигрышей, 20% перечислялись в бюджет, 20% поступало в доход самого общества и 10% уходило на организацию лотерей. Разумеется, организовывали их уже не мечтающие о почетной грамоте энтузиасты, а сидящие на зарплате профессионалы.

Нужно сказать, что по советским масштабам выигрыши были весьма значительными — разыгрывались автомобили, квартиры, мотоциклы, швейные и стиральные машины, не говоря уже о велосипедах, фотоаппаратах, часах, радиоприемниках и просто денежных суммах. Так, в 1960 году в результате одного из розыгрышей граждане могли стать владельцами автомобиля “Москвич”, автомобиля “Волга”, нескольких мотоциклов, двух двухкомнатных квартир, дачного участка и массы предметов домашнего обихода.

Лотереи являлись разрешенным способом быстрого обогащения, поэтому за обладателями счастливых билетов охотились те, кому нужно было легализовать доходы от незаконной деятельности. Билет, на который выпал крупный выигрыш, перекупался с большой переплатой, после чего подпольный бизнесмен мог легко объяснить происхождение своих денег.

Самой популярной и самой коммерчески успешной была лотерея “Спортлото”. Популярность этой игры объяснялась тем, что ее участники не покупали билет с уже напечатанным на нем номером, а сами заполняли карточки, выбирая шесть номеров из 49. В этом было что-то от игры в рулетку. У торгующих билетами “Спортлото” киосков стояли люди с блокнотами и переписывали счастливые номера прошлых тиражей, чтобы установить закономерность их (номеров) выпадения. По стране ползли слухи о том, что кто-то вывел алгоритм заполнения карточек “Спортлото” и теперь более или менее регулярно получает выигрыши. В 90-е годы некоторые из таких доморощенных методик были изданы и, несомненно, принесли их авторам куда больший доход, чем применение научно обоснованных теорий выигрыша. Неудивительно, что предисловия к подобным брошюрам охотно писали организаторы лотерей — после выхода такой литературы в свет количество желающих сыграть сильно увеличивалось.

Для советского человека лотерея была просто-таки идеальной формой азартной игры. Во-первых, государство не только не осуждало желания быстро обогатиться, но даже называло (в рекламных материалах) покупателей билетов ДОСААФ и “Спортлото” настоящими спортсменами. Слоган “Выигрываете вы — выигрывает спорт!” был у всех на устах. Во-вторых, покупка лотерейных билетов не требовала (и теперь не требует) от игрока ни труда, ни специальных знаний.

Вообще, нормально организованная лотерея гарантирует устроителям сверхприбыли. И прибыли эти тем значительнее, чем чаще СМИ рассказывают о счастливчиках, которые, будучи ничем, купили лотерейный билет и, как поется в песне “Интернационал”, стали наконец всем.

Александр Малахов

Журнал “Коммерсантъ Деньги”

14.11.2024