Важным эпизодом научной биографии академика Николая Яковлевича Озерецковского было его путешествие в 1814 году по Тверской губернии – на озеро Селигер и в верховья Волги, ознаменовавшееся открытием истока великой русской реки. Именно этот факт дает нам основание для того, чтобы познакомить читателя с жизнью и деятельностью Н.Я. Озерецковского – ученого, писателя и путешественника.
Николай Озерецковский в восьмилетнем возрасте был принят в семинарию Троице-Сергиевой лавры, во главе которой стоял высокообразованный ученый-богослов Платон Левшин, впоследствии Тверской епископ. В старших классах семинаристы уже свободно говорили на латинском языке, на нем же велось и преподавание всех предметов.
В 1767 году руководство Академии наук обратилось к Платону Левшину с просьбой прислать в Петербург десять наиболее одаренных семинаристов. В их числе оказался и Николай Озерецковский.
Уже на следующий год академия отправила для исследования разных регионов России большую экспедицию под руководством академика И.И. Лепехина, к которой был прикомандирован Н.Я. Озерецковский. В течение пяти лет экспедиция работала в Поволжье, на Урале, в астраханских степях, Архангельске, на Кольском полуострове. Вскоре Озерецковскому поручаются самостоятельные маршруты путешествий.
Во все годы работы экспедиции Николай Яковлевич играет в качестве помощника академика Лепехина наиболее важную роль в осуществлении замыслов ученого. В Архангельске И.И. Лепехин и Н.Я. Озерецковский разделились. Пока академик путешествовал на оленях по Каниной земле, его молодой коллега и морем, и пешком обследовал землю самоедов, записав в полевом дневнике: «…с реки Индиги берегом ходил я на Святой Нос, с конца которого с неописанным удовольствием смотрел на пространство Ледовитого моря, обращая глаза мои в сторону Новой Земли, на которой побывать великое тогда имел я желание. Но, не имея способного к такому пути судна и видя на море жестокие бури, оставил мое намерение». Почти в течение года Н.Я. Озерецковский пробыл в Коле, основательно изучив сам город и население края, а также фауну моря и растительный мир побережья. Через два десятилетия он выпустил интереснейшее исследование «Описание Колы».
Материалы экспедиции были изданы в четырех томах, из них три тома написаны самим И.И. Лепехиным, а четвертый был подготовлен к изданию Н.Я. Озерецковским, посвятившим его «гуманнейшему гению Учителя». В ходе экспедиции Н.Я. Озерецковский в совершенстве овладел методикой полевых исследований и проявил незаурядные способности к самостоятельной научной деятельности.
В 1774 году он вместе с В.Ф. Зуевым (уроженец Зубцовского уезда, будущий академик) отправился в Лейден, где друзья прослушали в течение года курс лекций и перевелись в Страсбургский университет. Итогом обучения стала защита Н.Я. Озерецковским в 1778 году диссертации на соискание ученого звания доктора медицины.
В 1779 году Н.Я. Озерецковский был единогласно избран адъюнктом натуральной истории за труд «Растения-паразиты», а спустя три года по личному распоряжению Екатерины II пожалован в академики. Императрица увидела в нем надежного наставника и руководителя своего внебрачного сына Алексея Бобринского в организуемом для него путешествии по России и Европе. Путешественники проехали почти всю Россию, побывав и в Твери. По возвращении из путешествия Н.Я. Озерецковский ведет плодотворную деятельность в стенах академии, представляя многочисленные доклады по самым различным вопросам. Выступал он в академии и Кунсткамере и с публичными лекциями, о которых высоко отзывалась императрица Екатерина II.
Академик Н.Я. Озерецковский оставил богатое научное и литературное наследие. Перечень его печатных трудов составляет более ста названий. Среди них фундаментальные работы, составившие основу научного творчества ученого: «Путешествие по озерам Ладожскому и Онежскому» (1792), «Обозрение мест от Санкт-Петербурга до Старой Русы и на обратном пути» (1808), «Путешествие на озеро Селигер» (1817), а также многочисленные статьи в периодических изданиях и переводы, в том числе классического труда Ж.Л. Бюффона «Всеобщая и частная естественная история» (1790).
В течение 15 лет он руководил изданием первого литературного журнала Министерства народного просвещения «Периодическое сочинение об успехах народного просвещения». Участвовал Н.Я. Озерецковский и в издании многочисленных словарей, составлением которых занималась Российская академия. Отмечая большой вклад академика в отечественную науку, президент Академии наук княгиня Е.Р. Дашкова писала: «Он по способности своей во все время правления моего Академией беспрерывно занят был изданием сочинений как его собственных, так и других, им пересматриваемых, которыми Академия и ныне приумножает академическую свою сумму и всегда пользоваться ими будет, когда бы уже издатель оных и на свете не был». Характеризуя сочинения Н.Я. Озерецковского, ученая комиссия подчеркивала, что они отличаются богатством и разнообразием сведений, ясностью и точностью в слоге, многие греческие и латинские термины в ботанике и естественной истории удачно заменены на русские. Это послужило основанием членам академии в 1800 году единогласно присудить Н.Я. Озерецковскому золотую медаль, «увенчав труды его сею почестью». Академия всегда отзывалась о нем с самой лучшей стороны, да и трудно, пожалуй, было бы найти более деятельного ее члена. За 43 года он был на 1230 заседаниях академии.
Высокую оценку получили результаты его экспедиции по обширным территориям бассейна Ладоги и Онеги, по завершении которой он был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени «за ученые труды и заслуги». В решении академической комиссии отмечалось, что во время путешествия исследователь «открыл гору, гранитами изобилующую, близ Ладожского озера; железную руду на острове Валааме и множество мрамора на реке Пельме, впадающей в Онежское озеро. Сверх того собрал знатное количество различных минералов, которыми приумножил собрание редкостей в Императорской Кунсткамере».
В 1805 году Н.Я. Озерецковский возглавил научную экспедицию на озеро Ильмень, а в 1814 году — к истокам Волги и на озеро Селигер. Он дал точное и подробное перечисление всех селений, деревень, имений и церквей по берегам Селигера. Сведения, сообщаемые Озерецковским, особенно ценны еще потому, что он везде точно разграничивает, что он сам видел и что слышал от других людей, при этом указывает, от кого именно слышал. Он оставил описание города Осташкова, упоминая в нем «судебных мест 4 каменных, партикулярных домов каменных старых 9… каменных выстроенных по плану 157». Поражают наблюдательность Озерецковского, его верный, меткий взгляд, правильный подход к делу и истинно краеведческое отношение к изучаемой местности. Николай Яковлевич писал, что женщины в Осташкове «носят кокошники с высокими очельями, унизанными жемчугами по парче или другой дорогой ткани, так что один кокошник бывает в 4000 рублей, да и посредственный стоит не менее тысячи рублей. У девиц на головах широкие платы или венцы такой же цены: сверх их уборов покрываются длинными фатами, по большей части белыми… по воскресным дням… до ночи прохаживаются, поют песенки и, как станет темнеть, расходятся по домам своим».
Путешествуя по Селигеру, Озерецковский, в частности, записал: «Лука Дударница принадлежала помещику Андрею Феоктистовичу Толстому… славна и примечательна тем, что в ней собирается рыба из многих мест, самая лучшая и в значительном количестве». Здесь, на дударницком побережье Селигера, и ныне находится бывшая усадьба Бухвостово, принадлежавшая Толстым. «Я пробыл несколько времени у господ Толстых с тем, чтобы из окон каменного их дома разглядеть озеро Селигер или, иначе, луку его, против которой, за другою длинною лукою, стоит каменный господский дом, также одного покойного Толстова». Этот дом — усадьба Новые Ельцы, принадлежавшая дальним родственникам бухвостовских помещиков. Бедные почвы валдайской морены заставляли и крестьян, и помещиков обращаться к различным производствам. В усадьбе Ельцы очень рано появляются ткацкие фабрики: «При сем сиром доме церковь Воскресения Христова и каменная фабрика, на которой ткут и приготовляют белением ровендук, фламское полотно и парусину». Но несколькими страницами выше дом в описании Озерецковского вовсе не выглядит сирым: «Село Ельцы г-д Толстых, при коем церковь богатая каменная, дом каменный о 3 этажах, полотняная фабрика на 70 станках, кожевенный завод — тут был, прежде всего, театр, музыка духовая и роговая, певчие и перевоз на противоположную сторону».
Академик Николай Греч, известный резкостью в оценках людей, не скрывал тем не менее восхищения пред заслугами и трудолюбием Н.Я. Озерецковского: «…память его достойна жить в летописях русской науки. Тогда был иной век: и Петр Великий, и Ломоносов жили не по-нынешнему». Николай Яковлевич оставался до конца жизни человеком скромного материального достатка. В прошении о денежной помощи мы читаем: «Много лет путешествуя по России для исследования натуральных произведений, в 1771 году лишился я всей моей собственности в Ледовитом море, в 1773 году погорел в Великих Луках, в 1814 году в озере Ильмень потонули остатки моих пожитков».
Н.Я. Озерецковский ушел из жизни 12 марта 1827 года, «находясь на службе», и погребен на Смоленском кладбище в Санкт-Петербурге. И.М. Снегирев писал в некрологе: «С умственными достоинствами ученый соединял и нравственные. Четверым детям своим в наставление, а супруге в утешение он оставил имя честного и прямодушного мужа, который всю жизнь свою посвятил долгу звания своего».
По материалам публикации Вячеслава Воробьева, профессора Государственной академии славянской культуры, в газете «Тверская жизнь»
07.04.2016