Октябрь для жителей подмосковного города Королева – месяц особенный. В октябре 1947 года у нас в стране впервые были запущены баллистические ракеты. Правда, это были ракеты, собранные целиком из деталей и узлов немецкого производства, но собраны они были у нас, в СССР, руками советских специалистов. И обозначались они уже иначе, буквой «А» (что означало, вероятно, начало больших работ – все-таки первая буква алфавита).
И ведь действительно, это было началом реализации той мечты, к которой через все возможные тернии шел великий конструктор – Сергей Павлович Королев. Нигде не написано о том, что он чувствовал в это время. Перед ним на старте стояло изделие, которое он представлял себе ещё в 1930-е годы, работая в РНИИ, а может быть, и раньше. Мы не знаем, он не делился с нами! Конечно, давно работая с такой сложной техникой, я думаю, что он и не предполагал, что всё будет гладко! Так оно и случилось!
Предлагаем вашему вниманию отрывок из книги немецкого ученого, специалиста по ракетной технике Курта Магнуса «Ракетные рабы» – в русском переводе «Золотая клетка», где он описывает первые пуски ракеты Фау-2 на полигоне Капустин Яр. Неудача со второй ракетой: она ушла в сторону от траектории на более чем 200 км. Что же было потом?
«СУЕТА ВОКРУГ ЗАПУСКА РАКЕТЫ»
Дальше все пошло по заведенному порядку. Начались подготовительные работы к старту. Был назначен день старта. Теперь, когда мы больше не несли ответственности за дальнейшее развитие событий, мы ушли из лаборатории ранним вечером, чтобы, наконец, отоспаться. К сожалению, из этого намерения ничего не получилось. Около полуночи нас разбудил настойчивый стук. Мы должны подготовиться: министр хотел получить информацию о ходе подготовки к старту. Министр не мог подождать до следующего утра? Но мы были пленными в чужой стране – сетование здесь не поможет. Итак, через небольшой промежуток времени мы опять находились в коридоре спального вагона: Греттруп, Цопфер, Джон и я. Переводчик уже ждал, мы последовали за ним.
Помещение для совещаний в соседнем вагоне мы, конечно же, знали. Но теперь оно выглядело по-другому: яркое освещение, небольшие рабочие столы сдвинуты в один широкий стол для заседаний, а большая скатерть вносила в эту обычную прозаическую среду чуть ли не элемент роскоши. На столе стояли стаканы и бутылки с минеральной водой! Как только каждый входящий привыкал к резкому свету голых ламп, он обращал внимание на присутствие высокого начальства. Эта демонстрация собранной в единый кулак власти производила впечатление.
Начальство занимало места с одной стороны стола. Доминировал над всеми маршал Советского Союза Воронов. Дородного телосложения, он был одет в военную форму. На его широкой груди было много орденов и несколько рядов орденских колодок. Они привлекали внимание еще до того, как мы могли охватить взглядом крупное, яркое, отличающееся соединением энергии и жизнерадостности, не лишенное симпатии лицо этого человека. Он посмотрел на нас с любопытством. Может быть, даже со следами доброжелательности.
Рядом с ним сидел министр вооружения Устинов, мундир которого тоже был украшен орденами. Его министерству подчинялись не только завод в Подлипках, филиал завода в Городомле, но также испытательный полигон в Капустином Яру. Для него эти дни имели особенно важное значение. Каждая неудача взваливала бы вину и на него, а каждый успех мог усилить его влияние. Теперь он должен идти уверенно, и по нему это было ясно видно. Хорошо еще, что рядом с ним сидел Королев, который, когда мы вошли, кивнул по-дружески, как будто хотел подать нам сигнал: «Сожалею, что вас разбудили, но у нас это так».
После короткого представления и формального приветствия Устинов перешел к самому главному. При этом со строгим выражением на лице он прицелился в нас взглядом: «Послезавтра запускается следующая ракета. Можете ли вы четверо, может быть, каждый из вас в отдельности, гарантировать мне, что запуск удастся провести по предусмотренному плану?»
Что следовало ответить? Он об этом в последние дни спрашивал постоянно.
«До сих пор подтверждающие работы проходили успешно. Нет никакого основания предполагать, что следующее испытание может не удастся», – высказал свое мнение Греттруп, которому уже неоднократно приходилось вести переговоры с министром.
Устинов сразу же задал встречный вопрос: «А для первых двух пусков подготовительные работы были неуспешными? Что изменилось сейчас?»
«Мы провели некоторые дополнительные испытания приборов управления, которые до сих пор были не предусмотрены для стартовых подготовительных работ».
«Почему их не предусмотрели, хотя, судя по всему, они нужны?»
«Никто заранее не предвидел таких отказов, как они теперь повели себя. Мы не должны были защищаться от этого дополнительными лабораторными испытаниями».
В таком духе еще некоторое время продолжался обмен вопросами, упреками, объяснениями и доказательствами. При этом Королев постоянно следил за тем, чтобы с помощью перевода изложения и комментирования технических деталей сохранялась конструктивная линия беседы. Из-за напористо требовательного ведения беседы министром это делать было необходимо. Да это прямо-таки казалось предпосылкой того, что переговоры могут прерваться. Так как у нас уже поднималось нечто наподобие упрямства: в конце концов, хотя мы и попали в ловушку, но намерения играть роль «полезных идиотов» у нас не было.
Само собой разумеется, мы оказались в джунглях технических деталей: как всё же объяснить отказ ракеты, как этого можно было бы избежать, дают ли гарантии новые мероприятия и как заранее можно проконтролировать их действие? Мы старались отвечать на эти вопросы настолько хорошо, насколько это было возможно. Но когда Джон, стараясь растолковать сложные технические связи, отправился в плавание и начал нервно заикаться, вдруг, как далекий гром, прозвучал глубокий, полнозвучный сильный голос: «Спокойно, спокойно!»
Маршал, до сих пор не участвовавший в дискуссии слушатель, дал о себе знать и тем самым, вероятно, хотел понять, следует ли ожидать более важной информации. Казалось, что то же самое признавал и Устинов, потому он только ещё раз констатировал: «Вы знаете, что следующие испытания важны. Если выполните свою задачу как следует, то можете рассчитывать на премию».
Греттруп, как всегда находчивый, сразу отреагировал на это предложение. «Самой лучшей премией, господин министр, было бы, если вы скорей отправили немецких специалистов на родину. Поставленные же перед нами задачи будут выполнены с успешным приведением предстоящих испытаний ракеты».
Устинов с удивлением посмотрел на нас, затем повернулся к Королеву и, когда, последний перевел сказанное Греттрупом, во всяком случае, объяснил, министр опустил нос с откровенным признаком раздражения: «Принимайтесь за работу – и она должна быть успешной!»
Мы не спеша пошли к своему вагону. Прохладный ночной воздух хорошо действовал на нас. Но мы продолжали горячо спорить друг с другом. Напуганные Джон и Цопф считали, что намек на отправку домой может нам повредить. Греттруп и я, напротив, были невысокого мнения об уместности молчаливого поведения. Если выпадает случай, подобный тому, что появился здесь, то его нельзя не использовать. Это была старая тема, соответствующие аргументы известны, почти избиты, но кто был прав?
Следующий день отвели на подготовку к старту. Точно намеченный план требовал контроля и координации многих промежуточных работ. Так как наши участки не были запланированы в этих работах, мы могли ограничиться контролем транспортировки и установки измерительных гироскопов и других регулирующих устройств. По совету Королева, мы предусмотрительно подготовили дополнительный комплект приборов управления.
Ракету должны были запустить на рассвете следующего дня. Это означало, что члены стартовой команды будут трудиться в ночную смену, а группы работающих с ней – сверхурочно. Зато после того как приборы управления были еще раз проверены и ракету на огромной транспортной установке увезли из сборочного цеха по направлению к стартовой площадке, Джон и я могли на несколько часов отправиться на свои койки. Но около четырех часов мы должны опять встать, так как хотели присутствовать на последней проверке установленной и заправленной ракеты. Если бы всё это было уже позади – если бы теперь не было никаких неудач! Эти мысли не давали покоя во время бессонной ночи и утомительной часовой поездки на грузовой машине к стартовой площадке.
Ракета стояла на стартовом столе. Облачка конденсата, оседавшего на поверхности, показывали, что ракета заправлена. За широкий круг ограждений вокруг стартовой площадки теперь могли зайти только несколько специалистов. На соответствующем расстоянии мы увидели подобие зрительных трибун с дополнительным оцеплением и толпу людей перед ними, очевидно, это были авторитетные гости. В другом месте команда приборного подразделения выверяла свои антенны, а также кинотеодолиты, предназначенные для измерения траектории.
В командном бункере царила толкотня, так как за каждым немецким специалистом стоял один, а иногда и два русских «ученика». Поскольку нас, Джона и меня, не «запланированных» непосредственно в команде, в стартовом бункере терпели только из предосторожности и на всякий случай, мы нашли место на заднем плане. Видеть в действии спаянную в длительных тренировках команду и слышать ее короткие стандартные выкрики-сигналы было захватывающим зрелищем. Слава богу, контрольные сигналы системы управления прошли без сбоя. Теперь здесь нам делать было нечего, и мы сменили дислокацию на место у смотровой щели бункера.
Вход в бункер был плотно закрыт. До момента старта остается несколько секунд (обратный отсчет). Уменьшаясь, они звучат из громкоговорителя в бункере. Напряжение такое, что кажется, его можно потрогать руками. Теперь кабельный рукав отводится назад – ракета стоит свободно. Отсчет продолжается. Затем наконец: «Зажигание – первая ступень – основная ступень!»
Нам пришлось зажать уши руками. Теперь ракета должна оторваться от земли, но в поднимающихся вокруг клубах пара и пыли невозможно ничего разглядеть. И всё же видно, как она медленно появляется из клубящихся облаков: старт удачный!
Соответствует ли траектория заданной? Действительно, разворот был виден отчетливо. Итак, гирогоризонт действует! Наконец виден только яркий луч, грохот ослабевает. Мы, не отрываясь, смотрим на светлую точку, которая медленно движется в утреннем небе, смотрим, пока она не угаснет при выключении ракетного двигателя. Теперь мы можем только ждать и следить за сообщениями приборного подразделения. До сих пор они звучат хорошо.
Через несколько минут приходит подтверждение: ракета опустилась в районе цели. Вокруг раздался вздох облегчения и, конечно же, бурное проявление радости. Королев сияет, пожимает нам руки. Но больше всего я хотел бы стоять в стороне, потому что какой это повод для нашей радости? Смутно теплится надежда, что, может быть, такие результаты приблизят наше возвращение на родину. Поэтому мы избегали бурно веселящихся русских, которым в свою очередь не без труда удавалось не замечать наше состояние. В самом деле, они праздновали свой успех, почему нет? Чем скорей они обойдутся без нас, тем лучше. Во всяком случае, мы были рады, когда после недолгого ожидания нам предоставили грузовик, на котором мы возвратились в лагерь.
Еще до обеда нас пригласили на совещание, где должны были быть проанализированы и рассмотрены основные результаты испытаний. Королев принес с собой основные записи измерений и сделал доклад. По его внешнему виду было заметно облегчение и даже гордость. Что ж, понятно, если подумать о том, какие последствия могла иметь новая неудача. Кроме того, мы узнали, что самое позднее через три дня министр своим приказом назначил следующий пуск. Он должен произойти своевременно, еще до празднования годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, причем непременно. Так как на его подготовку отводилось всего два дня, то работы следует начать сразу же. Поэтому обсуждение результатов скоро закончилось указаниями для каждой рабочей группы.
Но Королев попросил нас – Греттрупа, Цопфа, Джона и меня, тех, которые совсем недавно должны были терпеливо сносить учиненный над нами ночной допрос в присутствии министра и маршала. Мы почувствовали, что в воздухе запахло грозой. И в самом деле, как только мы остались одни, Королев с серьезным выражением лица, совсем неуместным после только что показанной им позы победителя, начал: «Министр поручил мне проверить, можно ли отказ в двух первых запусках ракеты объяснить саботажем немецких специалистов. Все-таки это подозрительно, что ошибка могла быть устранена в такое короткое время».
Мы подумали, что, наверное, ослышались. Это был удар ниже пояса, который снова показал, что мы находимся в стране возведенного в закон недоверия. Слова здесь значили мало.
«Как же мы могли бы саботировать, если не участвовали в подготовке первого запуска?» – пришло мне в голову.
«Специалисты, которые хорошо знают систему управления, должны также планировать возможные дефекты и предлагать способы устранение недостатков. Но в ваших отчетах я об этом ничего не нашел. А в Пенемюнде такие отказы то же имелись?» – хотел знать Королев.
Что-нибудь сказать по этому поводу мог только Греттруп, который участвовал в запусках ракет в Пенемюнде. Разумеется, отказы ракет при запусках имелись и их тщательно анализировали. Но о таких отказах, которые встретились здесь, раньше ему ничего не было известно.
После некоторого разговора об отказах в ракете, во время которого, как и ожидалось, новых точек зрения не появилось, Королев попросил Джона и меня написать подробный отчет о выявленных ошибках и в первую очередь обосновать, что теперь послужило причиной явно успешного устранения недостатков. Хотя он и не верит, что в этой ситуации имеет место какой-то злой умысел – в конце концов, заранее никогда нельзя предусмотреть варианты отказов, но все же в этом отчете он хотел бы иметь тщательно продуманное, снабженное математическими расчетами изложение встретившегося дефекта. Особое внимание мы должны уделить разработке точных рекомендаций для более расширенных проверок приборов. Времени для этого в предстоящие дни у нас будет достаточно, так как подготовку управляющих устройств для следующего запуска опять должны взять на себя только советские специалисты.
Подготовил Владимир Малых, председатель общества краеведов г. Королев
Перевод книги К.Магнуса «Ракетные рабы» выполнен О.М. Шитовой под его редакцией
На фото – ракета Фау-2 на стартовом столе
28.10.2020